Форум » Пермский край » Марковы » Ответить
Марковы
sgkv@mail.ru: Здравствуйте. При поиске моих предков наткнулся на информацию, которая может быть интересна другим участникам форума. Печатается по изданию: Труды Пермской Губернской Ученой Архивной Комиссии, X, 1913 г. Летопись г. Перми с 1890 г. по 1911 г. с приложением вместо введения хронологическаго перечня событий г. Перми с основания города по 1889 г. Хронологический перечень событий г. Перми (по летописи священника Сапожникова) В 1899 году скончались следующия лица: бывший врачебный инспектор г. Перми Михаил Иларионович Комаров (2 февраля), отставной генерал-маиор Анатолий Алексеевич Рогожников (23 февраля), бывший Пермский губернский казначей Михаил Андреевич Суворов (22 марта), бывший городской голова г. Перми Петр Ерофеевич Сигов (4 мая), священник Петропавловскаго собора Иоанн Cтефанович Серебренников (17 июня) , бывший начальник отделения Пермской казенной палаты Павел Маркович Марков, отремонтировавший церковь в селе Кольцове и выстроивший там-же часовню и помещение для богомольцев Из книги Голубцова В.В. «Пермский некрополь» 2002 г. Маркова Татьяна жена коллежского советника Павла Маркова, р.10 января 1830 + в 12 часов ночи 26 ноября 1881 г. 51 года и 10 месяцев (Н.К.) Увеличить Предполагаю, что речь идет о моем предке Маркове Павле Марковиче.В семье говорили, что он имел «генеральский чин», что был из еврейских детей усыновленных русской семьей, Марком. Павел имел 4 сыновей, одного из них звали Михаилом, Михаил жил в Москве. Моего прадеда звали Ильей о других нет информации. Илья Павлович жил в Перми и Кунгуре , женился на Александре Петровне Псаломщиковой .У них были дочери Зина(январь 1901) и Зоя (август 1902)-моя бабушка. Илья Марков умер в 51 год от «сухотки позвоночника» О Илье Павловиче есть документы в пермском архиве http://www.archive.perm.ru/showdelo.php?id=74199 Фонд №111 «Пермская казенная палата Министерства финансов /г. Пермь/» Опись №1 Дело №515 «О службе Ильи Павловича Маркова» Документы дела охватывают период: 1898 - 1910 гг. Бабушка после революции поездила по стране, знаю что одно время проживала на Байкале в Листвянке и осела в Омске, где работала учителем химии. Ее сестра Зина вышла замуж за белого офицера, который потом перешел на сторону красных, через некоторое время его арестовали. А Зине друзья посоветовали собирай детей и уезжай пока тебя не забрали. Зина переехала в Омск к сестре.... Я был бы благодарен, если Вы,вдруг,что то узнаете или знаете, про моих предков поделились со мной.
sgkv@mail.ru: Чердынская Военно-Следственная Комиссия Март 1919 г. г.Управляющему Пермской Казенной Палатой. В ответ на отношение Ваше от 5 марта с.г. за №5929, Военно-Следственная Комиссия сообщает Вам, что Дмитрий Михайлов Сандраков был арестован как активный Советский деятель, занимавший при большевиках должность Председателя Административного Отдела, Товарища Председателя Юридического Отдела и как Член Чердынского Исполкома и по постановлению Комиссии от 6 февраля с.г. признан виновными был приговорен к тюремному заключению сроком на один месяц, каковое наказание им отбыто при Чердынской Тюрьме. Председатель Комиссии, Прапорщик Делопроизводитель
sgkv@mail.ru: Податной Инспектор Чердынского уезда Пермской губернии марта 6 дня 1919 г. №52 Пермская Палата 13 марта 1919 вх.№8626 Управляющему Пермскою Казенною Палатою. В виду присланной при надписи от 20 февраля за № 3810 копии постановления Совета Министров от 23 декабря 1918 года (п. 4 отд. III), сообщаю в дополнении к №25, от 27 февраля, служащему ответом на №45, от 21 февраля, что нанятые мною писцы должны быть отнесены: Елена Зенкова к высшему окладу, как она и получила уже содержание за февраль ( по моей асигновке от 20 февраля за №9), и Николай Никитин к низшему окладу, как практикант; писца со средним окладом я тоже должен буду нанять, как только подыщу, так масса сложных отчетных сведений за 1918 год,совершенно для меня неожиданно требуемых в настоящее время, и значительно запущенное делопроизводство по подоходному налогу, не доведено до конца даже еще за 1917 год, вызывает в этом крайнюю необходимость. Податной Инспектор Чердынского уезда Н.Марков
sgkv@mail.ru: 3 января 1919 года №15 г.Податному Инспектору Чердынского у. Н.П.Маркову Настоящим предлагаю Вам во сиполнение приказа Командира 1-го Средне-Сибирского Корпуса от 26 декабря с.г. за №1 принять законным порядком дела Чердынского податного участка от лица ныне им заведующего и вступить в исполнение обязанностей Податного Инспектора Чердынского уезда. Приено передаточную опись имеете представить в Пермскую Казеную палату Управляющий Палатою Секретарь
sgkv@mail.ru: Податной Инспектор Чердынского уезда Н.Марков Г.Комиссару Пермской Казен.Палатой Подат.И-р Чердынского уезда Николая Павлова Маркова Прошение Приговором Чердынского Революционного Трибунала за 6/19 марта с.г. я принужден к высылке в Енисейскую губ. На 2 года, приговорэтот, в виду допущенного Трибуналом превышения власти, мною кассирован и подлежит пересмотру в Пермском Трибунале дело в настоящее время находится в Юридическом Отделе при Исполнительном Комитете Пермского Губернского Совета Рабочих и Солдатских депутатов. Проступки вменяемые мне в виду, касания моей деятельности как Председателя Чердынского , Уездного Земского Собрания и Председателя Чердынской Городской Думы, ничего с моей должностью Податного Инспектора не имеют, в своем приговоре Чердынский Трибунал даже не обмолвился о ней и об должности меня не отрешил,почему я и удовлетворен содержанием по прежним штатам 1/14 марта с/г. Между тем мне частно известно, что Чердынский совет рабочих и Солдатских депутатов в настоящее время, т.е. задним числом сделал постановление по которому считает меня уволить от должности Податного И-ра не со дня приговора Чердынского трибунала, а с 31 января/13 февраля с.г. т.е. со дня моего ареста. Такое Постановление Чердынского Совета не может быть признано правильным, т.к. самый арест мой явился со стороны Чердынского Совета актом произвола. Обвинения в последствии предъявленные мне явно тенденциозны и если Чердынский Трибунал, выбранный тем же Советом, не оправдал меня то его решения вынесены с очевидным превышением власти, мною в установленные сроки обжаловано и подлежит пересмотру. В виду изложенного прошу признать, что я правильно удовлетворен содержанием до 1/14 марта с/г и сделал распоряжение об удовлетворении меня из Пермскаго Казначейства содержанием за 6 дней марта, а также о выдаче мне разницы в содержании по новым и старым Штатам за время с 1/14 ноября 1918 года по 6/19 марат 1918 года включительно, т.е за 4 месяца и 6 дней. 4 апреля/10 мая 1918 года Податный инспектор Чердынского уезда Н.П.Марков Адрес г.Пермь, Верхотурская дом №32 квартира №4 С подлинным верно Н.Марков.
sgkv@mail.ru: Некрополь Пермского Спасо-Преображенского Кафедрального Собора: 334. ПСАЛОМЩИКОВ Петр Григорьевич (? - 22.6.1904, Пермь). Заштатный священник Крыловского села Осинского уезда. Скончался - 22 (погребение - 24) июня 1904 г., 58 лет, от водянки. Погребение - кладбище при Архиерейском доме. Лит.: Метрическая книга Рождество-Богородицкой церкви на 1904 год (ГАПК. Ф.37. Оп.6. Д.996. Л.148 об.-149). К сожалению, на поколениях Пермского края, почему то неоцифрованы.
sgkv@mail.ru: http://uncle-ho.livejournal.com/1055386.html Воспоминания Ефремова о становлении Сов.власти в Чердыни ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ 1917-1918 года Прежде чем продолжать свои воспоминания дальше, я хочу немного коснуться политических организаций существовавших в Чердыни за время 1917-18 года, принимавших участие в событиях. КАДЕТЫ. Хотя об этой сволочи много говорить не приходится, но всё же они были. С особенной яростью и ненавистью к рабочим выступал податной инспектор МАРКОВ, Дьяков А.С., потом избранный от кадетов в Учредительное собрание . Гнездо кадетов – городская и земская управа. Тут они держались прочно. За кадетами была подавляющая часть населения города: купцы, мещане, интеллигенция и просто мелкие хозяйчики. После взятия власти Советом РС и КД, те кадеты, которые не успели улизнуть из Чердыни, были нами арестованы.
sgkv@mail.ru: http://elar.urfu.ru/bitstream/10995/44476/1/vivu-004.pdf Кохановский Александр Артурович Репрессии большевиков против небольшевистских партий в октябре 1917 - августе 1918 гг. как фактор генезиса гражданской войны на Урале Репрессии не заставили себя ждать: уже 17 января решением Екатеринбургского Совета была запрещена местная правоэсеровская организация, а ее лидер А.Кощеев, некогда открыто осуждавший 97 Октябрьский переворот, арестован. В это же время из состава Вятского, Златоустовского, Оренбургского и Уфимского Советов изгонялись все члены «несоветских» партий, и ликвидировались старорежимные органы власти (гордумы и земские управы). 29 января 1918 г. Красная гвардия арестовала председателя Соликамского уездного Совета крестьянских депутатов эсера Филимонова и заведующим внешкольным образованием меньшевика Нечаева, а в Чердыни - председателя земского собрания эсера Маркова 2 2 . 22Кононенко А.А. Указ. соч. С. 93. Речь определенно идет о Николае Павловиче Маркове, но почему то, в отличие от предыдущего поста он эсер, а не кадет. Оригинальный источник пока не нашел, к сожалению.
sgkv@mail.ru: Natali пишет: В Пермских Губернских Ведомостях за 1903 г. увидела: № 88, 23 апреля, с. 3. Хроника. Концерт. В воскресенье, 27 апреля, в зале Благородного собрания состоится концерт И.Я. Альтшуллера при участии... М.П. Маркова... (???) Про Альшуллера:http://7iskusstv.com/2012/Nomer7/IKushner1.php В нашей семье его редко называли Иван Семёнович. Чаще звучало ласковое и нежное имя – Ванечка. А рядом с этим распространённым русским именем почти всегда неотступно следовало другое – тоже ласковое и нежное – Исачок. Дядюшка Исачок был старейшиной нашей большой семьи, раскиданной в послевоенное время по всем городам и весям необъятного Советского Союза и, так сказать, «последним из могикан», рождённым в конце 19-го столетия, и дожившим до середины двадцатого… Вне семьи его имя звучало: Александр (Исаак) Яковлевич Альтшуллер (иногда пишут Альтшулер с одним «л», что, в общем, неверно) – заслуженный артист РСФСР и УССР, певец, педагог, режиссёр, а в самом конце своей жизни – суфлёр Большого театра. Но прежде, чем поведать удивительную историю дружбы этих двух замечательных людей – певца, имя которого было известно далеко за пределами бывшего Советского Союза, и малоизвестного широкой публике оперного певца, режиссёра и педагога, я должна объяснить, кем я прихожусь Александру Яковлевичу Альтшуллеру, и рассказать всё, что я знаю о его творческом и жизненном пути. Итак, мой папа, Яков Иосифович Рабинович, приходился Александру Яковлевичу племянником, то есть сыном его родной сестры Веры (Двойры) Яковлевны Альтшуллер, в замужестве Рабинович. Кроме папы у моей бабушки Веры было ещё двое старших детей – сын Рафаил (Рафа) и дочь Эсфирь (Фира). Всего у Александра Яковлевича было 8 племянников и племянниц от четырех его сестёр и брата, а так как это был добрейший и мудрейший человек, к которому всегда можно было прийти за помощью и советом, то, очевидно, отсюда возникло это внутрисемейное трогательное обращение – «дядюшка Исачок». По рассказам моих близких, а особенно дяди Рафы, у Александра Яковлевича в молодости был великолепный бас-баритон, и он много пел в опере на провинциальных сценах России и Украины. Его неординарные музыкальные способности проявились ещё в юношеском возрасте. В Перми, где он родился в 1870 году, молодой Исаак Альтшуллер часто выступал на ученических концертах. И вот что сенсационно: на этих концертах ему нередко аккомпанировал гимназист Сергей Дягилев. Тот самый Сергей Павлович Дягилев – один из основоположников группы «Мир искусства», организатор «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет Дягилева» в Париже и Лондоне! При поддержке семьи Дягилевых и при содействии пермской театральной общественности юного Исаака Альтшуллера направили в музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества, куда, сдав успешно вступительные экзамены, он и был принят. Мне думается, что именно после окончания музыкального училища и перед началом своей артистической карьеры, Исаак Альтшуллер взял себе русское сценическое имя Александр. Так делали многие евреи в России и до революции и после, когда перебирались из провинции в столицу. Однако, наградив Александра Яковлевича талантом, умом, добротой, Всевышний сыграл с ним злую шутку – при таком мощном и сочном голосе, одухотворенном лице – он наделил его очень невысоким ростом и худощавой фигурой. А.Я.Альтшуллер. Пермь, 1900-е годы Поэтому репертуар Альтшуллера на сцене был в достаточной степени ограничен. И тогда, в начале прошлого столетия, Александр Яковлевич начинает заниматься педагогической и режиссёрской деятельностью. Среди огромного количества его учеников мне бы хотелось отметить три наиболее знаменитых имени на оперной сцене. Первым в этом списке стоит имя известного уральского баритона Александра Никитича Ульянова, который впоследствии стал петь в Мариинском театре в Ленинграде и был профессором Ленинградской консерватории. У моего дяди Рафы (старшего брата отца), популярного в Свердловске краеведа и журналиста, хранилась до последних его дней часть архива дядюшки Исачка. К сожалению, после кончины дяди Рафы в 1999 году всё это бесценное достояние было передано его детьми в Свердловский краеведческий музей, а также в музей Свердловского театра оперы и балета имени А.В.Луначарского, и дальнейшая судьба архива неизвестна. Среди множества писем и фотографий с автографами от таких певцов, как Нежданова, Собинов, Держинская, Лосский, Катульская, хранившихся в архиве, была одна групповая фотография Харьковской оперной труппы сезона 1907 года, где А.Я.Альтшуллер и А.Н.Ульянов стоят рядом. На ней рукой Ульянова написано: «Благодарю судьбу, что она дала возможность мне встретить тебя на моём пути. Помни своего первого (по счёту) ученика Ульяшу». Однако с труппой Харьковской оперы Александра Яковлевича связывал не только сезон 1907 года. Так уж сложилась его судьба, что один из самых драматичных и в то же время плодотворных периодов его жизни пришёлся на город Харьков. Было это в конце 1918 года… А.Я. Альтшуллер, как член Совета Российского театрального общества (РТО), совместно с тенором Петром Ивановичем Певиным, также членом Совета РТО, был командирован в Крым и Украину для проведения «Дня русского актёра». Кстати, направлены туда они были по распоряжению Александры Александровны Яблочкиной – великой русской актрисы Малого театра, много лет возглавлявшей РТО, а впоследствии и ВТО (Всероссийское театральное общество). Альтшуллер и Яблочкина вместе принимали активное участие в создании РТО и состояли в тёплых дружеских отношениях. Но, увы! Планам по проведению «Дня русского актёра» в Харькове свершиться было не так просто! Бушевавшая в стране Гражданская война докатилась в это время и до Украины. В Харьков вошли белые. Город стал переходить из рук в руки. Кровавая мясорубка Гражданской войны затягивала в свою воронку людей без разбора, и не каждый мог выстоять и выбраться из этого месива. Не выдержав ужасных лишений, скоропостижно скончался Пётр Иванович Певин, и вся тяжесть порученного РТО дела легла на плечи Александра Яковлевича. Непостижимо, как человек такой хрупкой и тонкой конституции не просто мужественно перенёс весь этот кошмар, но и, выполнив поставленную перед ним РТО задачу, остался в Харькове еще на целых 7 лет! Многое он сделал за эти годы в тогдашней столице Украины для восстановления оперного дела. Стал главным режиссёром оперного театра, руководителем оперного класса в институте музыкальной культуры, организатором и первым председателем Харьковского профсоюза работников искусств. Там же, в Харькове, в 1923 г. торжественно отметили 30-летие его театральной деятельности, и ему было присвоено звание заслуженного артиста УССР. Именно туда, в Харьков, из Москвы, ко дню празднования этой даты, пришла такая телеграмма: «Поздравляю старого друга, школьного товарища, шлю сердечный привет, лучшие пожелания. Обнимаю крепко, Леонид Собинов». А однажды в класс института музыкальной культуры к Александру Яковлевичу пришёл высоченный, тощий, видимо, не каждый день евший досыта молодой человек и попросил прослушать его голос. Это был будущий народный артист СССР Марк Осипович Рейзен. Разглядев в новичке огромный голосовой потенциал и большие артистические способности, Александр Яковлевич согласился заниматься с ним, к тому же - безвозмездно. Это был второй широко известный музыкальной публике Советского Союза ученик дядюшки Исачка, на которого мне хотелось бы обратить внимание. И особняком в этом перечне известнейших оперных певцов стоит имя Ивана Семёновича Козловского. Александр Яковлевич познакомился с Козловским в 1923 году, когда тот уже сделал свои «первые шаги» на оперной сцене в городе Полтава, а, услышав пение начинающего тенора, сразу же был покорён красотой голоса этого самородка, его природной артистичностью и совершенной вокальной техникой. Будучи сам певцом и оперным режиссёром, Александр Яковлевич прекрасно понимал, как важен для молодого вокалиста, вступившего на профессиональную стезю, опытный и грамотный наставник, который не дал бы артисту оступиться, уйти в сторону от намеченной цели, прельстившись фальшивыми ценностями дешёвой славы, и потерять тот необыкновенный дар, которым наградила его природа. Он сразу же пригласил Козловского к себе в труппу Харьковского оперного театра. С этого момента и до последних своих дней Александр Яковлевич становится для Козловского преданнейшим другом, педагогом-наставником и даже в какой-то степени «духовником», которому Иван Семёнович доверял свои самые сокровенные мысли и тайны. А в труппе Харьковской оперы в сезон 1923/1924 гг. поют уже два будущих солиста Большого театра, два будущих народных артиста СССР, которых именно он, Александр Яковлевич Альтшуллер, очень скоро выпустит на широкую дорогу оперного искусства, – Иван Семёнович Козловский и Марк Осипович Рейзен. В 1924 году Альтшуллер получает приглашение быть главным режиссёром Свердловского оперного театра. Надо отметить, что Свердловский театр всегда считался лучшим периферийным оперным театром России. Кстати, ещё до революции, когда в бывшем тогда Екатеринбурге в 1912 году было построено новое здание оперы, и в нём открылся первый оперный сезон, Александр Яковлевич был первым главным режиссёром, приглашённым на эту должность. Так что предложение, сделанное в 1924 году, было для него как бы возвращением в «родные Пенаты». Дав согласие, Александр Яковлевич способствует переходу в Свердловскую оперу почти всей Харьковской труппы и, конечно же, Ивана Семёновича Козловского. Годы 1924/1925 были для труппы под руководством Альтшуллера периодом необычайного творческого расцвета и огромного успеха. С удивительной душевной теплотой и необыкновенным лиризмом вспоминает И.С.Козловский в своей книге об этом времени, как будто рассказывает о своей первой, незабываемой юношеской любви: «Сезоны 1924 и 1925 годов. Их мне не забыть. Никак не забыть! Они были, можно сказать, отправными этапами в моей дальнейшей сценической биографии. Именно здесь я получил настоящую зарядку как артист и оперный певец. И я всегда говорю, что Свердловский оперный театр имени Луначарского помог мне определиться, найти своё настоящее место в искусстве. А это совсем не так просто. Это сложный, а иногда и мучительный, творческий процесс». И ещё: «Когда в 1924-1925 годах я впервые пел на сцене Свердловского оперного театра, там царила блистательная эпоха. Эпоха влюблённости в искусство, как актёров, так и зрителей, эпоха высокого мастерства артистов, дирижёров, режиссёров…». Сотни, а, может быть, и тысячи сердец свердловчан и особенно свердловчанок завоевал тогда своим уникальным голосом на многие десятилетия И.С.Козловский. И как блестящий результат этого, поистине феноменального, успеха, – приглашение его в сезон 1925/26 гг. в Большой театр. В этот же сезон в Большой театр был приглашён и Александр. Яковлевич. В 1928-1930 гг. его назначают заведовать оперным отделом «Центропосредрабиса» (Центральное посредническое бюро по найму работников искусств), и это был значительный этап в его общественной деятельности. В этот же период он преподаёт в Московском музыкальном училище, поёт в Большом театре и ставит там оперы. А в 1937 году Александр Яковлевич награждён орденом «Знак почёта». Не могу с уверенностью назвать дату, но в этом же году, как мне кажется, ему было присвоено звание «Заслуженный артист РСФСР». Но наступило 22 июня 1941 года… Кипучий ритм творческой жизни прерван и нарушен войной. Большой театр эвакуируют в г. Куйбышев. Там все долгие вечера, свободные от работы в театре, Козловский и Альтшуллер проводили вместе или на квартире Ивана Семёновича или у Соломона Михоэлса. Иван Семёнович в своей книге, в главе, посвящённой Соломону Михоэлсу, вспоминает об этом с таким редкостным дружелюбием, что я опять не могу удержаться, чтобы не привести цитату: «В войну, в Куйбышеве, у меня на квартире, в обществе А.Толстого, Д.Шостаковича, А. Альтшуллера, он (С.Михоэлс) был грустен, трагичен – и это всё звучало в его песнях. Но тут же он блистательно изображал с Толстым мимическую сцену двух плотников, конечно, под соответствующую музыку и при нашем старательном участии». Иван Семёнович выступал не только на оперных сценах, но и на различных фронтах Великой Отечественной войны, завоевав сердца уже миллионов слушателей. Получил он и официальное признание: звание Народного артиста СССР ему присвоили ещё до войны в 1940 г., а в 1941 г. он стал лауреатом Сталинской премии. Жестокость военного времени и тяготы эвакуационной жизни ещё сильнее сплотили этих двух близких по духовному настрою людей. Но какие бы высокие звания и премии ни присуждались И.С. Козловскому, в его отношении к Александру Яковлевичу никогда не было ни тени высокомерия, пренебрежительности и снобизма народного артиста к «вечно заслуженному» артисту РСФСР, а, наоборот, огромное уважение и даже подчёркнутое возвышение его над собой. Особенно ярко выражалось это в форме обращения Ивана Семёновича к Александру Яковлевичу. Он называл его как-то не по-советски почтительно: «барин»! И звучало это в его устах не только шутливо, но и вполне сердечно, включая целую гамму чувств. Чтобы не быть голословной, ссылаясь опять на рассказы родных, позволю себе привести в доказательство теплоты их взаимоотношений ещё один отрывок из книги Козловского: «Александр Яковлевич Альтшуллер, уралец по рождению… Он прошёл большой жизненный путь. Учился вместе с Леонидом Витальевичем Собиновым в музыкально-драматическом училище Московского филармонического общества, пел вместе с ним в итальянской опере в Москве, затем побывал во многих оперных театрах России, но основную свою творческую жизнь посвятил двум городам – Перми и Свердловску. Александр Яковлевич много сделал для становления оперы на Урале, был здесь и певцом, и режиссёром, и художественным руководителем театральных сезонов. Последние годы жизни он служил в Большом театре, особенно блистательно пел он партию Бартоло в «Севильском цирюльнике». Уже глубоким стариком стал суфлёром, и тут с его стороны не было никакой жертвенности, а тем паче обиды. Помню мою добродушную реплику в его сторону: «Как же вы, дорогой барин (так в шутку звали Александра Яковлевича в театре), со своей возвышенной душой, в суфлёрскую будку сели?». «Да, брат, всякое бывает», – отшутился он… Александр Яковлевич не сказал мне тогда, что любит искусство больше, чем самого себя в искусстве. Да и не надо было этого говорить. Он это доказал всей своей жизнью, до самых последних дней стремясь к прекрасному, возвышенному. Сидя в суфлёрской будке, Александр Яковлевич мог заслушаться и всё позабыть, но мог и пожурить. Вдруг на музыкальной паузе укоризненно тихо раздаётся: «ай-ай-ай!». Кто из театралов, свердловчан и пермяков, не помнит замечательного Ария Моисеевича Пазовского, выдающегося музыканта, народного артиста СССР, одного из самых известных советских дирижёров? А кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы не дружеская поддержка Александра Яковлевича Альтшуллера? Именно он оказал Пазовскому помощь, организовал в Перми концерт, чтобы достать ему средства для поступления в консерваторию, ездил с подписным листом, а впоследствии помог молодому дирижёру устроиться в Екатеринбургский оперный театр. Да, Александр Яковлевич был редкой души и сердечности человек!». Удивительно по-доброму написанные воспоминания! Сколько раз я ни читала их раньше и перечитала сейчас перед тем, как написать всё, что знаю и помню об Александре Яковлевиче Альтшуллере, столько раз я поражалась простоте и точности описания Козловским граней личности Александра Яковлевича: профессиональной, творческой, духовной… И лишь первая фраза этого отрывка каждый раз вызывала у меня недоумение своей неопределённостью, и я бы сказала, какой-то странной размытостью. Что это означает: «по рождению уралец»? Что-то среднее между местом, где человек родился, и его происхождением? Такое ощущение, что Иван Семёнович что-то не договаривал… Но для меня в этом вопросе нет недомолвок и белых пятен. О месте рождения Александра Яковлевича я уже писала – это город Пермь, на Урале. А вот о социальном статусе семьи Альтшуллера я узнала сравнительно недавно и могу написать об этом уже не с чьих-то слов, а опираясь на объективные данные. В 2001 году, после кончины моего папы, перебирая его небольшой архив, я среди стандартных документов (свидетельство о рождении, аттестат зрелости и т.п.) неожиданно для себя обнаружила пакет с документами и письмами, относящимися к моим бабушке и дедушке! Трудно себе представить, но все они были датированы в промежутке от середины XIX века до начала XX, а точнее, от 1866 до 1904 гг. Ветхие, почти истлевшие на сгибах, но легко читаемые свидетельства жизни моих предков! Среди них есть письмо-прошение, написанное в июле 1886 года, в Пермское городское полицейское управление от полоцкого мещанина Якова Ш. (Шаевича) Альтшуллера. В письме мой прадед, отец Александра Яковлевича, просит подтвердить даты рождения его дочерей – Веры (моей бабушки) и Маши, потому что он хочет отправить их учиться в Пермскую прогимназию, а метрических свидетельств у него нет, так как «раввин умер, и книги запечатаны». Обращает на себя внимание то, что все имена в прошении написаны уже в русифицированном варианте. Итак, Александр Яковлевич Альтшуллер – уроженец города Пермь, по происхождению – мещанин. Отец его – Яков Альтшуллер был в Перми известным ювелиром, и хотя в семье его было шестеро детей (два сына и четыре дочери), она явно не бедствовала. У меня есть очень интересная фотография всего семейства Альтшуллеров, сделанная в 1902 году. Собственно говоря, фотография интересна не только сама по себе, как иллюстрация быта, а точнее, внешнего вида членов еврейской семьи, переселившейся из Белоруссии, обосновавшейся на Урале и явно стремящейся к светскому образу жизни, но и историей своего появления. На первый взгляд, рассказ об этом не имеет прямого отношения к моему предыдущему повествованию, но мне кажется, прочтя его, можно лучше прочувствовать ту атмосферу тепла, любви и взаимопомощи, в которой вырос Александр Яковлевич Альтшуллер, и понять, что именно оттуда, из семейного уклада, растут корни той «редкой души и сердечности», о которых так искренне писал Иван Семёнович. Итак, фотография была сделана после семейного совета, собранного отцом Александра Яковлевича – Яковом Шаевичем Альтшуллером. На него были приглашены все его дети с супругами, если кто-то из них был женат или замужем, несколько ближайших родственников и даже малолетние внуки. Поводом для такого большого сбора всей семьи послужила личная драма моей бабушки Веры – расстроилась её свадьба с сыном известного пермского богача. Эту беду можно было бы так или иначе пережить, если бы бабушка не ждала от него ребёнка… На семейном совете было принято решение: ни в коем случае не дать Вере почувствовать себя одинокой и выброшенной за борт родной семьи, всеми силами помочь ей вырастить будущего ребёнка, дать ему образование, а главное – окружить их обоих заботой и любовью. Было решено также, что его фамилия будет Альтшуллер. Момент окончания этой встречи и запечатлел фотограф. И хотя судьба будущего первенца (а это был не кто иной, как мой дядя Рафа – старший брат отца) и самой Веры единодушно была решена положительно, всё-таки на лицах присутствующих сохранилось напряжённо-тревожное выражение. Особенно грустными выглядят родители – Яков Шаевич и Анна Моисеевна, сидящие в центре композиции. Печально строгие лица как у женщин, так и у мужчин. Моей бабушки Веры на этом фото нет. Однако справа в углу на маленьком столике можно увидеть три фотографии – это те, кто не смог присутствовать на семейной встрече. На переднем плане стоит портрет моей бабушки, а сзади – портреты мужа и годовалой дочери одной из её сестёр. Девочка была ещё очень мала для таких собраний, а её отец находился в отъезде... И все-таки один человек резко выделяется из этой грустной группы родственников. Это – дядюшка Исачок, стоящий в верхнем ряду, крайний слева. Он отличается всем – и внешним видом (свободный ворот рубашки, галстук-бант со щегольской булавкой, светлые брюки), и вальяжной позой (правая нога опирается о кресло, а рука свободно лежит на его спинке), а главное, блеском глаз на слегка улыбающемся лице. От всей его фигуры веет уверенностью и удовлетворённостью жизнью. Ему здесь 32 года. Он явно успешен – уже сам ставит антрепризы в родной Перми – и всем своим обликом как бы хочет сказать: «Я уверен! Всё у Верочки будет хорошо!» Так оно и случилось. Вскоре бабушка знакомится с необыкновенным, удивительно добрым человеком – Иосифом Хаимовичем Рабиновичем, сыном известного в религиозных кругах шавельского (шяуляйского) раввина Хаима Рабиновича. Так же, как Яков Альтшуллер, Иосиф Рабинович (это был мой дедушка) перебрался жить в Сибирь, в город Томск из расположенной рядом с Белоруссией Литвы (город Шяуляй). Он окончил медицинский факультет Томского университета и получил диплом провизора. В Томске у дедушки была своя аптека, а его диплом об окончании Томского университета также сохранился в архиве моего папы. Он датирован 1896 годом. Дедушка не только усыновил Рафу, дав ему свою фамилию и имя, но никогда не позволял себе отделять его от своих родных детей Фиры и Яши – моего отца. Эти три племянника были любимыми у дядюшки Исачка, особенно Фира, которая жила в Москве и очень часто навещала дядю. Все трое были хорошо знакомы с Иваном Семёновичем, а тот в свою очередь переносил всё тепло дружбы с Александром Яковлевичем на его племянников. Совсем иные отношения сложились у Александра Яковлевича с другим его учеником – Марком Осиповичем Рейзеном. Не знаю, почему и что было тому причиной, но между ними не было ни душевной связи, ни сердечной теплоты. Хотя в воспоминаниях Ивана Семёновича с некоторой ноткой ревности написано: «В юности Рейзен был окружён в театре (Харьковской опере – И.К.) требовательной любовью друзей – режиссёра Альтшуллера, дирижёров Пазовского, Палицына». Может быть, именно потому, что любовь была «требовательной», Марк Осипович отдалился от своего учителя? Но это только мои домыслы и предположения. К величайшему сожалению, книги воспоминаний М.О. Рейзена, вышедшей в 1980 году в издательстве «Советский композитор», г. Москва, у меня нет, и я не могу сделать каких-то личных выводов. Помню только слова тёти Фиры, сказанные о М.О.Рейзене: «Он всегда был очень холодным и прагматичным человеком», а дядя Рафа в своей статье «Первый главный режиссёр», посвящённой А.Я. Альтшуллеру и помещённой в изданном в 1997 году в Свердловске маленьком сборнике статей под названием «Такое не забывается», приводит небольшую цитату из воспоминаний Марка Осиповича, которую я позволю себе позаимствовать: «…Помню, я выступал на харьковской сцене в опере «Черевички» Чайковского вместе с Альтшуллером. Я пел Чуба, а Альтшуллер – Чёрта! Что это был за Чёрт! Когда он выходил на сцену, в зале стоял хохот. Однажды даже я не удержался. Взглянув на него, я от смеха так и не смог больше петь. Квартет (в сцене у Солохи) пропели без меня». А в послевоенной Москве все трое – педагог и оба его воспитанника – служили в одном театре – Большом театре СССР, жили на одной улице, в Брюсовском переулке, в одном доме – «Доме артистов Большого театра» и даже в одном парадном. Иван Семёнович Козловский жил на 9 этаже, дядюшка – на 3, а Марк Осипович – где-то между ними. Когда дядюшка Исачок стал уже настолько стар, что не мог находиться весь спектакль в суфлёрской будке (что переживал мучительно тяжело) и вынужден был навсегда отойти от театральных дел, проводя всё своё время в замкнутом пространстве двухкомнатной квартиры, сидя в своём любимом старинном кресле, то не было дня, как рассказывали мне мои родные, чтобы, возвращаясь вечером после спектакля домой, Иван Семёнович хоть на пять минут не заскочил бы к своему любимому «барину», дабы справиться о его здоровье, спросить, не нужно ли ему чем-нибудь помочь, просто поговорить. Марк Осипович не заходил. Он был всегда занят. Мой двоюродный брат (старший сын дяди Рафы), который живёт сейчас в Хайфе, Виталий Рафаилович Рабинович, рассказал мне интересный случай. Когда ему исполнилось 17 лет (это был 1949 год), родители на зимние студенческие каникулы отправили его в Москву. Остановился он, конечно же, у дядюшки Исачка. Спальное место отвели ему в кабинете дядюшки, на раскладушке. В тот вечер по радио шла трансляция из Большого театра. Что давали тогда в Большом, брат, к сожалению, не помнит, но говорит, что весь вечер дядюшка просидел в своём кресле, внимательно слушая оперу и лишь изредка, покачивая головой, говорил своё знаменитое печально-укоризненное: «Ай-ай-ай!». Затем встал и молча ушел спать. Вдруг в двенадцатом часу вечера раздаётся звонок в дверь, и через некоторое время на пороге кабинета появляется И.С.Козловский. Он извиняется, мнёт в руках головной убор. Дядюшка проснулся, сел на своей постели и с какой-то тоской в голосе сказал: «Ваня! Ванечка! Как же ты сегодня пел?! Ты же не пел, ты просто спаса-а-а-лся! Ваня! Ты – народный артист! Негоже, негоже тебе так петь, родимый ты мой!» Иван Семёнович стоял в дверях, как побитая собака: «Ну что же теперь сделаешь, барин! Случается… Виноват!» – отвечал он, опустив голову, перебирая в руках шапку из серого каракуля. Виталий лежал на раскладушке ни жив ни мёртв, натянув на лицо одеяло и оставив незакрытыми только глаза. «А это кто?» – спросил Иван Семёнович. «Это – Виталий, Рафин сын», – ответил дядюшка. «Ну, что ж, будем знакомы!» – и Иван Семёнович, приветливо улыбаясь, подошёл к раскладушке и протянул Виталию руку. Так завязались дружеские отношения между Иваном Семёновичем Козловским и представителем третьего поколения родственников Александра Яковлевича. Часто, будучи в Свердловске уже известным архитектором, Виталий, приезжая в Москву по делам службы, звонил Ивану Семёновичу, и тот каждый раз приглашал его к себе на завтрак. Время завтрака было для Козловского святая святых. Это было время его отдыха, время восстановления сил, время полной изоляции от внешнего мира. Тем ценнее становились для Виталия эти приглашения, сопровождавшиеся задушевными беседами, воспоминаниями и интересными рассказами. Завтрак подавала сестра Ивана Семёновича, Анастасия Семёновна, удивительно приветливая женщина, до конца дней своих преданно ухаживавшая за своим братом. Нередко во время таких встреч Иван Семёнович просил Виталия выполнить ту или иную просьбу. Например, отыскать в Свердловске какую-то старую его поклонницу, которая помнила Ивана Семёновича ещё с середины 20-х годов, когда он пел в Свердловской опере, и обращалась к нему с просьбой помочь в решении важного для неё вопроса. А однажды попросил даже передать письмо и деньги одинокой пожилой женщине, испытывавшей материальные затруднения и попросившей у него помощи. Естественно, что в связи с тесными родственными контактами, всё своё сознательное детство и отрочество я «варилась в соку» восторгов, переживаний, радостей и неудач дядюшки Исачка, а, значит, и Ивана Семёновича Козловского. Выражаясь современными терминами, Иван Семёнович был виртуальным членом нашей семьи. Поэтому я априори должна была быть «козловичанка», и ни на йоту не могло быть сомнений, что можно восхищаться голосом какого-либо другого оперного певца. Кто из моих современников может забыть бесконечный, доходивший иногда до абсурда, спор между «лемешистками» и «козловичанками», начинавшийся с темы превосходства вокальных данных каждого из своих кумиров и кончавшийся безрассудным хвастовством друг перед другом добытыми трофеями – это могла быть пуговица от пиджака, клапан кармана, автограф… Как сейчас помню, мне было лет 12. По радио транслировали из Большого театра «Бориса Годунова». Папа сидит на диване, нога закинута на ногу, глаза закрыты, слушает. После окончания коронной арии Козловского (он пел Юродивого) восклицает: «Ты слышала, как он поёт? Это же потрясающе! Какой чистоты звук!» Но для меня наступил уже возраст сомнений, и я позволила себе заметить: «Папа! Ну что ты, всё время: «Козловский, Козловский!» А вот Лемешев поёт нисколько не хуже!» Недоумение и жалость были написаны на лице моего отца: «Доченька! Но у него же тремоло!», – и папа во время этой фразы торцом ладони несколько раз дробно ударил себя по горлу. Признаться, тогда я в первый раз услышала это слово, но объяснение было таким выразительным, что все сомнения исчезли, и я больше подобных вопросов никогда не задавала. Сейчас, когда я описываю эти свои эмоциональные детские воспоминания или пересказываю то, что было мне известно из уст моих родных, у меня всё время возникает желание «подкрепить» свои строки документальным материалом. Именно поэтому я обращаюсь к книге воспоминаний Ивана Семёновича, привожу цитату Марка Осиповича… Но у нас в семье есть, если можно так выразиться, и свой эксклюзивно-документальный материал.
sgkv@mail.ru: В руках у меня старый-старый альбом с чёрно-белыми фотографиями. Без преувеличения можно сказать, что там есть фотографии, которым намного больше 70 лет. Этот альбом с огромной любовью составлен моим папой, и весь он практически посвящён Ивану Семёновичу Козловскому. Не поразительно ли это: где-то далеко-далеко от огромной России, в маленьком, мало кому известном израильском городке Хадера, бережно хранится альбом с фотографиями великого русского певца! Альбом, чудом провезенный через все нелепые препоны советской таможенной службы, который я храню уже 20 лет. В нём помещены не стандартные фотографии из серии «Певцы Большого театра, народные артисты СССР», а любительские снимки, где Иван Семёнович, в большинстве своём, снят в неофициальной, домашней обстановке. Вот на первом листе две фотографии: большой портрет И.С.Козловского и фотография, где он стоит рядом с А.Я.Альтшуллером, и они с нежностью и любовью смотрят друг на друга. Потом следует небольшой цикл фото, посвящённых дядюшке Исачку. На одном из них, где Александр Яковлевич сидит в суфлёрской будке, на оборотной стороне стоит штамп «Музей ГАБТ». А вот ещё одно интересное фото – отмечается юбилей Александра Яковлевича. За красиво накрытым столом – весь цвет оперной труппы Большого театра и, конечно же, на переднем плане Ванечка Козловский. Чудесная фотография, где сидят вместе, улыбаясь, И.С.Козловский, А.Я.Альтшуллер, известные пианисты Яков Зак, Роза Тамаркина... И вдруг замечаешь, что на фотографиях нет больше дядюшки Исачка… Он ушёл из жизни в 1950 году, в июне, в возрасте 80 лет. Ушёл так, как говорят, уходят только праведники. Заснул, сидя в своём любимом кресле, с мягкой улыбкой на лице, укутанный в плед заботливыми руками жены. Заснул и больше не проснулся… И кто знает, что видел он в этом своём последнем земном сновидении, чему улыбался? Шутке ли Соломона Михоэлса? Успеху ли любимого Ванечки? А, может быть, он увидел в эти мгновения ту, что навсегда поселилась в его сердце – Настеньку Месняеву? Они прожили вместе долгую и счастливую супружескую жизнь – Анастасия Аркадьевна Месняева и Александр Яковлевич Альтшуллер. В молодости она тоже была оперной певицей и вместе с ним пела на провинциальных сценах России и Украины. Это был её второй брак. И, как мне кажется, за их супружеством скрывалась какая-то романтическая любовная история. Они были парой, на которую невозможно было не обратить внимания. Он – невысокий, худощавый, с красивым, умным лицом типичного еврейского интеллигента в ореоле копны вьющихся чёрных волос, она – высокая, статная русская красавица, на 16 лет моложе его. Он – сын полоцкого мещанина-еврея, она – дочь мелкопоместного дворянина. А.Я.Альтшуллер и И.С.Козловский. Москва, 1945 г. Анастасия Аркадьевна ровно на 16 лет пережила своего мужа, словно кто-то сверху твёрдой рукой определил прожить ей точно такой же отрезок времени, как и её избраннику – 80 лет. Она скончалась в 1966 году. А между страницами альбома, как раз там, где начинаются фотографии, на которых уже нет дядюшки Исачка, лежит пожелтевшая от времени вырезка из газеты «Советское искусство», аккуратно завёрнутая в полиэтилен. Это – некролог, извещающий о смерти старейшего деятеля русского оперного театра Александра Яковлевича Альтшуллера. Некролог подписали: А.Яблочкина, И.Козловский, М.Рейзен, А.Солодовников, З.Дальцев, Д.Мчедели. Некролог А.Я.Альтшуллера Было бы неуместно и неискренне говорить, что в свои молодые годы я понимала всю значимость личности Александра Яковлевича в развитии российско-советского оперного искусства. Только впоследствии, уже в зрелом возрасте, после долгих разговоров с моим отцом и очень интересных рассказов дяди Рафы, часто приезжавшего к нам в Ленинград из Свердловска, а особенно после того, как я прочитала книгу Ивана Семёновича Козловского, у меня впервые мелькнула мысль, что мой двоюродный дедушка, Александр Яковлевич Альтшуллер, был недооценён в своём отечестве и незаслуженно забыт. За этой мыслью последовательным звеном шла другая: Иван Семёнович, как человек, чрезвычайно тонко чувствующий несправедливость, не мог не понимать этого. Мне думается, что именно постоянное, глубокое осознание недооценки Александра Яковлевича Альтшуллера в сочетании с двумя другими качествами личности самого Ивана Семёновича – необычайное благородство его души и бесконечное чувство благодарности к человеку, открывшему ему путь на сцену Большого театра, и были теми тремя составляющими движущей силы, которая всё время подталкивала Ивана Семёновича доказывать окружающим: нельзя предавать забвению имена людей, подобных Александру Яковлевичу Альтшуллеру. И с первых мгновений после кончины дядюшки Исачка и до последних дней своей жизни Козловский свято следовал этому принципу. Он сразу же берёт на себя все трудности и сложности организации похорон Александра Яковлевича Альтшуллера. Дядюшка Исачок был похоронен на Новодевичьем кладбище, где ещё с советских времён хоронили и до наших дней хоронят выдающихся деятелей советско-российского искусства. Его могила расположена неподалёку от могил Вс. Вишневского и Надежды Аллилуевой. Памятник, поставленный ему, отличается скромностью, соответствующей личности Александра Яковлевича. На белой вертикальной плите под фотографией Александра Яковлевича надпись: Заслуженный артист Александр Яковлевич Альтшуллер 1870-1950 Благодарим, что ты жил среди нас… Помню, как меня поразили эти два слова – заслуженный артист. А где УССР, РСФСР? Возможно, Иван Семёнович специально не указал названия географического места на карте СССР, где были присвоены эти звания, декларируя тем самым, что Александр Яковлевич Альтшуллер - заслуженный артист на всей территории Советского Союза. Но память о человеке сохраняется не только в надписи, высеченной на камне. Она в его делах, поступках и воспоминаниях о нём. Через год после смерти Александра Яковлевича в московском Доме актёра состоялся вечер его памяти. Организатором вечера и его председателем был Иван Семёнович Козловский. У нас (конечно же, благодаря папе) сохранился пригласительный билет на этот вечер, в котором участвовали, кроме Ивана Семёновича, М.Бутенина, Е.Катульская, М.Максакова, К.Эрдели, З.Дальцев, Н.Озеров, А.Пазовский, М.Рейзен, П.Цесевич и многие другие. Пригласительный билет на вечер памяти А.Я.Альтшуллера, 1951 г. На лицевой стороне пригласительного билета та же фотография, что и на памятнике – уже пожилой дядюшка Исачок в официальном костюме, с орденом «Знак Почёта» на груди. После окончания вечера родные и близкие, среди которых был и Иван Семёнович, а также и моя тётя Фира, собрались в доме дядюшки Исачка, где их принимала его жена – Анастасия Аркадьевна Месняева. В альбоме есть много фотографий с Иваном Семёновичем, сделанных в этот вечер, и только на них мы можем увидеть Анастасию Аркадьевну. Ей здесь 65 лет. Это уже не та статная красавица, покорившая сердце преуспевающего оперного режиссёра. Перед нами пожилая, отяжелевшая, но все еще обаятельная женщина с мягкой улыбкой и грустными глазами. В доме А.А.Месняевой. Сидят: в центре – И.С.Козловский, слева от него – Фира Рабинович, вторая справа за столом – А.А.Месняева Надо признаться, что с годами, за суетой бытия стал забываться уход из жизни дядюшки Исачка. Как вдруг в 1970 году (через 20 лет после его смерти!) каждому из его племянников приходит из Москвы от Ивана Семёновича пригласительный билет в Центральный Дом работников искусств на вечер, посвящённый 100-летию со дня рождения А.Я.Альтшуллера! Пригласительный билет с автографом И.С. Козловского на юбилейный вечер памяти А.Я.Альтшуллера. г. Москва, ЦДРИ, 1970 г. На каждом (!) пригласительном билете – автограф Козловского. Как и 19 лет назад, на вечере, посвящённом первой годовщине со дня смерти Альтшуллера, председателем этого юбилейного вечера был Иван Семёнович. Все, кто мог, из родных, безусловно, приехали в Москву. Торжество, посвящённое 100-летию Александра Яковлевича, прошло удивительно тепло, искренне и интересно. В нём принимали участие такие знаменитости, как В.Дулова, М.Максакова, А.Пирогов, А.Макаров и многие другие известные артисты и музыканты. В нашем альбоме снова появились интересные фотографии. Одну из них Иван Семёнович поместил в своей книге воспоминаний (стр. 245). Под ней написано: «На вечере, посвящённом 100-летию со дня рождения Александра Яковлевича Альтшуллера в ЦДРИ. И.С.Козловский с его семьёй». ЦДРИ. Юбилейный вечер, посвящённый 100-летию со дня рождения А.Я.Альтшуллера. Фотография, помещённая в книге И.С. Козловского А так как семья Александра Яковлевича Альтшуллера – это его племянники (поскольку своих детей ему и Анастасии Аркадьевне Месняевой Б‑г не дал), то мне хотелось бы остановиться на этой фотографии подробнее. Моего папы на ней, к моему сожалению, нет, так как он в это время был в служебной командировке, зато там есть все те, кто приехал на юбилейный вечер в Москву из разных городов Советского Союза. В центре фото стоит трио – Иван Семёнович Козловский, обнимающий двух женщин. Слева от него – Фира Рабинович (г. Москва), моя родная тётя, а справа – Магда Айзенберг (г. Ленинград), та самая маленькая годовалая девочка, фото которой на семейном снимке Альтшуллеров (г. Пермь,1902 г.) стоит на круглом столике. Крайняя слева – Эся Равин (г. Егорьевск), дочь Маши Альтшуллер, по поводу которой писал своё письмо в Пермское городское полицейское управление Яков Шаевич Альтшуллер, (отец Александра Яковлевича), желая определить своих дочерей Машу и Веру (мою бабушку) в Пермскую прогимназию. Крайний справа стоит мой родной дядя Рафа Рабинович (г.Свердловск), а во втором ряду – его сын, Виталий Рабинович (г.Свердловск), о которых я уже упоминала выше. Вот какие незримые нити протянулись от снимка семьи Альтшуллеров, сделанного ешё в царской России в самом начале 20 века в далёкой Перми, к фото уже советского периода времени, помещённого в книге воспоминанй И.С. Козловского, а связывает между собой эти две фотографии имя Александра Яковлевича Альтшуллера. *** В 1992 году Виталий (мой двоюродный брат) был в Москве по служебным делам, и, как всегда, позвонил Ивану Семёновичу. К телефону подошла секретарь и сказала, что Иван Семёнович нездоров и не может подойти и поговорить. Узнав, кто звонит, сообщила: «Для вас есть книга. Подъезжайте, пожалуйста, её взять» Так в нашей большой семье появились воспоминания Ивана Семёновича Козловского. К тому времени прошло уже 42 года после кончины дядюшки Исачка, и книга «Музыка – радость и боль моя», оставленная специально для Виталия, была последним сигналом - напоминанием об этой необыкновенной дружбе и преданности, сигналом, посланным нам, потомкам А.Я.Альтшуллера, от Козловского Ивана Семёновича. Вскоре его не стало... А 28 октября 2011 года, после длительного капитального ремонта, торжественно и пышно открылся Большой театр. Включив телевизор, я внимательно вслушивалась в текст, произносимый диктором, ведущим трансляцию вечера, посвящённого этому знаменательному событию. Было рассказано всё: от истории создания театра до мельчайших подробностей модернизации механизмов управления сценой и дополнительными помещениями, названы имена всех корифеев балетного и оперного искусств, имена известных музыкантов, дирижёров, режиссёров…Конечно же, авторы текста упомянули и И.С.Козловского, и М.О.Рейзена, а вот имени А.Я.Альтшуллера я так и не услышала… Около 60 лет А.Я.Альтшуллер отдал оперной сцене, из них 25 последних лет – Большому театру, воспитал целую плеяду известнейших певцов, стоял у истоков создания ВТО – и забыт! Вдруг я подумала: « А что с могилой дядюшки Исачка? Ведь у нас в альбоме нет даже фотографии памятника, поставленного ему на Новодевичьем кладбище». И хотя близких знакомых у меня в Москве сейчас нет (о родных и говорить не приходится), всё-таки нашлась одна добрая душа, и, о, какое чудо! - через два дня после звонка в Москву на экране компьютера моего внука я увидела хорошо знакомый мне памятник целым и невредимым! Правда, перед ним, там, где был и должен быть цветник, вырос огромный чертополох. Ну, что делать? Как поётся в песне Булата Окуджавы: «Моцарт отечества не выбирает…» Новостью для меня стал стоящий рядом памятник Анастасии Аркадьевне Месняевой, супруге дядюшки Исачка. И в этом я опять увидела (думаю, не ошибаюсь) дружескую руку Ивана Семёновича Козловского! Чтобы похоронить никому не известную певицу на закрытом Новодевичьем кладбище (там ведь хоронят только выдающихся деятелей искусств и партийных работников), даже рядом с мужем, надо было иметь не только большой авторитет, но и благороднейшую душу. Новодевичье кладбище, Москва. Памятники А.Я.Альтшуллеру и А.А.Месняевой И последнее… После кончины Анастасии Аркадьевны в 1966 году по её завещанию двум самым близким к её мужу племянникам, сыновьям его любимой сестры Веры, были переданы памятные знаки внимания. Дядя Рафа как журналист, получил совершенно бесценный дар – архив А.Я.Альтшуллера, который, как я уже об этом рассказывала вначале, в 1999 году, после его смерти, был передан в музеи Свердловска (Екатеринбурга), где, видимо, канул безвозвратно… Моему папе от имени Анастасии Аркадьевны была передана маленькая картонная коробочка, в которой лежали запонки дядюшки Исачка. Таких запонок я никогда больше в своей жизни не видела. Круглые запонки диаметром в два сантиметра из чернёного золота. По периметру чёрного круга идёт выступающий блестящий золотой кант шириной в один миллиметр. В центре круга блестит золотая монограмма из букв «И» и «А» – Исаак (по настоящему имени) Альтшуллер. Папа всегда надевал эти запонки в торжественных случаях. Давно уже нет папы, он похоронен на городском кладбище Хадеры. А запонки из чернёного золота с выступающей золотой монограммой «И» и «А» лежат у меня. Только коробочка теперь металлическая, потому что старая, картонная, просто развалилась… P.S. 24 декабря 2013 г. исполнится 20 лет, как ушёл из жизни великий русский певец, классик мирового оперного искусства И.С.Козловский. Он жил и творил в жестокий и лицемерный век, при тоталитарном режиме, но, несмотря на это (пройдя долгий жизненный и удивительно яркий сценический путь), смог сохранить чистоту и благородство души, необыкновенную порядочность и, что самое главное, верность принципам общечеловеческих идеалов, обозначенных в названии фильма о нём «И.С.Козловский. Вера…Надежда…Любовь…». Надеюсь, что этого человека в России не забудут, как не забывает его наша семья… Сентябрь 2011 – март 2012 Хадера, Израиль
sgkv@mail.ru: Михаил Павлович Марков, Бухгалтер Пермской Казенной Палаты родился 24 января 1869 года Марков Михаил Павлович (1894--1942,†Москва,Ново-Девич.кл-ще,4-уч.) Бухгалтер [Кипнис С.Е. Новодевий мемориал. М.,1995] Кроме того, что тетушка говорила, что один из сыновей Павла Маркова дядя Миша жил в Москве, он единственный из Марковых с кем бабушка Зоя поддерживала отношения. Совпадение?...
sgkv@mail.ru: Поскольку в моей теме поднимался вопрос об фотоателье Андрузского сообщаю был в Кунгуре, в краеведческом музее видел фотографии семьи Андрузских, перефотографировал, фото получилось не очень, но все таки: Анастасий Палладьевич Андрузский (1872-1937), с женой Анной Федоровной. Фотограф, владелец фотографии в Кунгуре. Фото 30-х годов XX в. Палладий Григорьевич Андрузский, дворянин, участник польского восстания 1863 г., кунгурский акцизный смотритель, коллежский ассесор, владелец пивоваренного завода. Здание бывшей фотографии Андрузского. Фото конца XX века
sgkv@mail.ru: Нина Николаевна Маркова, дочь Николая Павловича умерла в 1943 году, работала заведующей отделом областной центральной библиотеки г.Молотов, проживала на Карла Маркса 11. Библиотека это, как я понимаю Горьковка? Посмотрел на панораме Яндекса, по адресу проживания, скорее всего никого не найти - детская краевая библиотека им.Кузьмина.
sgkv@mail.ru: Нашел информацию о смерти Ии Николаевны Марковой 05.03.1958 в возрасте 64 лет, работала зав.научн.техн.библиотеки, проживала на ул.Газеты Звезда 15, т.е. в информации о допросе, которую я давал ранее, перепутан год рождения. По адресу газета Звезда 15 сейчас находится гимназия №17. Старожилы и знатоки подскажите пожалуйста - нумерация домов с 58 года изменилась? Тот же вопрос и по предыдущей заметке К.Маркса 11 с 43 года нумерация изменилась?
Lenpoint: sgkv@mail.ru, в протоколе указано: "гражданку СССР, члена КПСС с 1946 года, со средним образованием, работающую заведующей научно-технической библиотекой на заводе № 19, проживающую в г. Молотове, ул. Газеты «Правда», № 15, кв. 19" Улица Газеты "Правда" = улица Соловьева, недалеко от завода № 19 (с 1930 по 1962 г.) = Пермский моторный завод Трехэтажный двухподъездный шлако-блочный дом 1948 года сталинской постройки. Возможно была коммуналка.
Lenpoint: Нумерация дома № 11 по ул. Сибирская (Карла Маркса) не менялась. Кондаков В.С. из кв. 8
sgkv@mail.ru: Lenpoint пишет: sgkv@mail.ru, в протоколе указано: "гражданку СССР, члена КПСС с 1946 года, со средним образованием, работающую заведующей научно-технической библиотекой на заводе № 19, проживающую в г. Молотове, ул. Газеты «Правда», № 15, кв. 19" Улица Газеты "Правда" = улица Соловьева, недалеко от завода № 19 (с 1930 по 1962 г.) = Пермский моторный завод Трехэтажный двухподъездный шлако-блочный дом 1948 года сталинской постройки. Возможно была коммуналка. Точно "Правда", невнимательно посмотрел, но разве такие совпадения могут быть: Ия Николаевна Маркова, заведующая научно-технической библиотекой, дом 15 кв.19!
sgkv@mail.ru: Уважаемые форумчане, попытался на основе собранных данных подготовить очерк изложение, скорее даже компиляцию (писательским талантом бог обидел) о Павле Марковиче Маркове. Пока только о Павле Марковиче, в настоящее время свожу информацию по Николаю Павловичу. Почитать можно тут: скачать файл Winword Если будет время и желание почитайте. Очень хотелось бы услышать отзывы, замечания, предложения (ну а вдруг...).
Любовь_Л: sgkv@mail.ru пишет: в селе Кольцове и выстроивший там-же часовню в настоящее время часовню восстанавливают
Любовь_Л: https://pokolenia.permkrai.ru/books/view/17663#309 ГАПК 37-6-187 МК Кольцовской Николаевской ц. кадр 309 брак 10.02.1899 г. Перми губернский секретарь Илия Павлов Марков, 32, 1 брак и Мазунинского села Осинского уезда дочь священника девица Александра Петрова Псаломщикова, 26 по жениху крестьяне села Кольцовского Стефан Михайлов Кольцов и Григорий Гаврилов Кольцов, по невесте диаконы Пермской Рождество Богородицкой церкви Константин и Дмитрий Александровы Затопляевы от себя добавлю Кольцов Григорий Гаврилов был церковным старостой. По рассказам сельчан он с группой сельчан отстаивал здание церкви при советской власти. Фото церкви имеется в разделе фотограции села Кольцовского. Фото старосты Григория Гаврилова имеется также в разделе фотографии на большом фото из 3 частей, мною размещенном.
sgkv@mail.ru: Любовь_Л Огромное спасибо за информацию. Знаете ли Вы, что на сайте Огарышева С. есть информация про храм в селе Кольцово с фотографиями http://www.permkraeved.ru/forum/forum45/topic79/messages/ Там же у него выложена брошюра о "явленной иконе св.Николая Чудотворца в селе Кольцовском Пермского уезда" 1916 года. ссылка для скачивания http://yadi.sk/d/O4ocJx271yFt0
Любовь_Л: sgkv@mail.ru Спасибо. Я была в храме и на источниках в с. Кольцовском. Сделала свои снимки. Там такая красота и порядок. На сайте фото современного храма. В разделе фотографии, я разместила фото храма до нынешнего ремонта, фото конца 1950-начала 1960 годов.
sgkv@mail.ru: Образование в Пермской Губернии XIX - начала XX века из истории духовно-учебных заведений. Священник Василий Иоаннович Псаломщиков (Некролог) обучался в Пермской духовной семинарии в 1865-1866гг. Священник Василий Коровин. Речь произнесенная при отпевании тела священника церкви села Глинского В.Псаломщикова ЕЕВ.1905. №20(16 октября).Отд.неофиц. С.671-674, 674-677
sgkv@mail.ru: ЕЕВ.1905. №20(16 октября).Отд.неофиц. С.671-674, 674-677 Священник В.И. Псаломщиков (Некролог) Ночью на 18 Сентября скончался от рака желудка настоятель Никольской церкви села Глинскаго, Екатеринбургскаго уезда, священник Василий Иоанович Псаломщиков, на 56-м году от рождения. Похороны были назначены на 20 число. Отдать последний долг усопшему собралось много окрестных священников, тем более, что покойный о. Василий состоял духовником для духовенства 3-го Екатеринбургскаго округа. В 9 часов утра собравшиеся иереи под медленный, тихий и печальный звон колоколов с крестным ходом направились к дому покойнаго, и после краткой литии останки усопшаго были перенесены в храм. Литургия была совершена священниками В. Горных, М. Коровиным и А. Старцевым. После запричастнаго стиха было, произнесено слово священником Режевскаго завода В. Давыдовым. В своем слове о. Давыдов охарактеризовал, о. Василия, как пастыря особенно милосердаго к людям бедным и худородным, пастыря заботившагося сколько о внешнем благоустройстве приходскаго храма, столько-же и о внутреннем благоустройстве душ своих пасомых, причем, особенно подчеркнуто было то обстоятельство, что о. Василий, простой, и неученый, благодаря мягкости и любвеобильности своего сердца, стал идеальным пастырем и память о нем не скоро изгладится у прихожан. По окончании литургии начался торжественно-умилительный чин иерейскаго отпевания. На отпевание вышло 9 священников под предстоятельством о. Василия Коровина, священника села Клевакинскаго. Перед отпеванием священником села Леневскаго о. Иоаном Рыболовлевым было произнесено второе слово. В нем о. Василий был охарактеризован, как благоговейный тайносовершитель и кроткий духовный отец, ревностным отправлением пастырских обязанностей шедший правым путем, ведущим в царство небесное к общению с Господом, верным рабом Котораго он был всегда. Весь чин отпевания был отправлен без пропусков и не торопливо, так что продолжался около трех часов. Евангелия были прочитаны совершителями его поочередно, также и канон. Особенно трогали глубоко-возвышенныя по своему содержанию стихиры с припевами: „Аллилуия", читанный священниками поочередно. Наконец, чин отпевания подходит к концу, певчие поют прощальную песнь: „кая житейская сладость"... На амвон выходить о. Василий Коровин и в своем пространном прочувствованном слове описывает всю жизнь и деятельность покойнаго,-как приходскаго, священника не жалевшаго ни сил, ни здоровья для прихода,-как окружнаго духовника, вполне исправнаго,-как сердобольнаго человека, много помогавшаго нуждающимся родственникам, наконец,-как добраго мужа, безмятежно наслаждавшагося семейною жизнью до смерти. Проповедник заканчивает свое слово твердою уверенностию, что Ангел хранитель проведет усопшаго в обители небесныя. Речь о. Василия растрогала молящихся, так, что слышны были слезы в народе. После совершения отпевания останки покойнаго были обнесены кругом церкви и по совершении литии, опущены в могилу против алтаря главнаго храма. Так был воздан последний земной долг усопшему. Духовные дети покойнаго--прихожане, несмотря на ясный день и неоконченные еще полевыя работы, пришли помолиться о своем духовном отце в таком большом числе , что храм не мог вместить всех и многие принуждены были стоять на паперти и в ограде. И оправдалось изречение русской мудрости: „что посеешь, то и пожнешь"—о. Василий не скудостью сеял вокруг себя привет, ласку, милосердие и пожал богатно признательность, благодарность и добрую память, которая не скоро изгладится в среде его бывших прихожан. Отец Василий Иоаннович Псаломщиков, сын псаломщика, родился в Верхне-Тагильском заводе, Екатеринбургскаго уезда, в 1849 году. По окончании Екатеринбургскаго Духовнаго Училища, поступил в Пермскую Духовную семинарию, но, по сложившимся обстоятельствам, должен был выйти из 1-го класса в 1866 году. По пригору прихожан в 1870 году был опредлен диаконом к Свято-Тронцкой единоверческой церкви Невьянскаго завода и рукоположен во диакона Преосвященным Вассианом 20 Сентября, а в 1873 году этим же Преосвященным, по приговору прихожан, рукоположен во священника к Свято-Троицкой церкви, Верхне-Тагильскаго завода. В 1882 году, по приговору прихожан, переведен к Уткинской церкви, Нейво-Рудянскаго завода, Екатеринбургскаго уезда, а в 1883 году, по прошению, определен к Никольской церкви, Глинскаго села, того-же уезда, где и прожил до смерти. Покойный о. Василий Иоаннович обладал истинно пастырским, мягким, обходительным характером, благодаря которому пользовался редким уважением как от своих сослуживцев, так и от прихожан и даже от жителей соседних с его приходом селений, которым приходилось входить с ним в какия-либо отношения.Окружным духовенством он выбран был духовником в 1889 году и эту обязанность проходил до смерти. Не имея собственных детей, он дал полное образование многим дальним родственникам и не оставлял их без своей поддержки до тех пор, пока не ставил на ноги. В своем приходе отличался благотворительностию к бедным. Вообще, честным людям иногда оказывал такую помощь, на какую они не надеялись. Начавши свое служение в единоверческих приходах, где церковныя службы правятся, по уставу, он ту же уставность соблюдал и поступивши в православный приход, чем очень нравился своим прихожанам. Как верный воин простоял на страже своего служения ровно 35 лет. Мир праху его и вечная намять! Веруем, что долго не зарастет народная тропа, к его могиле и образ его долго будет жить в благодарных сердцах его прихожан... Священник Владимир Давыдов.
sgkv@mail.ru: ЕЕВ.1905. №20(16 октября).Отд.неофиц. С.671-674, 674-677 РЕЧЬ произнесенная при отпеваний тела священника церкви села Глинскаго В.Псаломщикова. Достоуважаемый, почивший пастырь, о. Василий Иоаннович! Все готово к походу твоему в путь загробный:чин погробения приближается к концу и земля зинувшая готова принять от нея созданное; остается, с нашей стороны, дать тебе последнее целование. Это то последнее прощанье и есть явление самое трогательное для всех, обстоящих твой гроб, а посему, живо припоминая все твое в жизни сей прекрасное, внутреннее наше настроение как-бы невольно просится наружу; невольно хочется еще раз почтить тебя словами непритворной искренности... Не будем говорить о всех тридцати пяти годах твоего служения в сане священника, укажем лишь на те двадцать два года,которые ты прослужил в сем св. храме. Как священник, ты был предань долгу своей службы во всякое время,даже и такое, когда приходилось тебе трудиться и за других-и в своем и в окрестных приходах. Памятен год, когда пришлось тебе удовлетворить исполнением христианскаго долга говения девять сот лиц сего прихода в одну только великоденную пятницу и субботу. Являясь таким труженником, не был ты исполнен негодования и ропота; напротив, всем и каждому оказывал добрый привет. Доброта твоей души и примерная исправность по церкви и приходу побудили окружное духовенство иметь тебя своим духовником. С присущею скромностью навещал ты, в потребное время, по обязанности духовника,духовных чад своих и, не проявляя в чем-либо изысканности, уклонялся от вознаграждений за свой труд, нередко чувствительный. Не придется братьи духовной забыть и тех приветов, которые были оказываемы ей тобою при посещении ею тебя в доме твоем. При вспоминании о сем сердце мгновенно обдается жалостию и скорбию в настоящия печальныя минуты... Вслед за нами изливает свои чувства твоя, почивший, супруга, эта дорогая спутница минувшей твоей жизни земной. Стоя у изголовья гроба твоего, Она глубоко скорбит, разставаясь с мужем верным, с мужем, тридцать пять лет по достоинству ее уважавшим. Она свято помнит благочестную жизнь и заботы почившаго мужа; даже и во вратах смерти находясь, ты высказывал сожаление о ея безпокойстве при одре твоем смертном. Но, супруги честные, не этим только украшалась жизнь ваша семейная: будучи бездетными, родственный, свой взор вы устремляли на родных и присных своих, а особенно на сиротствующих. В глазах всех и каждаго из нас только в минувшиие двадцать два года скольким из сродников своих бедных и сиротствующнх оказали вы помощь материальную, а не редко и нравственную. Как отрадно было видеть прежде и приятно теперь вспомянуть вся ваша благая к бедным и сиротствующим! Быть может, в суете мирской забудется многое многими из облагодетельствованных вами, но мы вправе назвать вас с почнвшим супругом твоим смротопитателями и печальниками о бедствующих. „Дети мои духовныя,-как-бы так обращается почивший пастырь к пастве ,— мысленно молю - поминайте мя: многажды-бо вкупе снидохомся в дому Божии и вкупе пояхом. Увы, уста вашего пастыря сомкнулись ныне! Увы, не могу более назидать вас словом истины, ибо душа моя разлучилась с телом и посему, безмолвствую. Но, дети мои духовныя, если меня не стало среди вас, то другой у наследует мое место и будет учить вас жить по христиански, будет проповедывать слово Божие. Старайтесь быть не только слушателями Божия слова, по исполнителями его,ибо пред Богом праведны не слышатели, а исполнители воли Божьей. Помните, что тяжело и обидно для пастыря видеть чад своих, живущых не по слову Божию, а по воле сердец, расположеных ко греху. Не забывайте и того, что вы земледельцы, а земледелец легко может сравнить слово Божие - святое семя с семенем хле бным; бросил земледелец на ниву семя и ждет плода, а если погибло семя, то он скорбит, печалится и боится голода. Но во сколько крат слово Вожие—святое семя ценнее семян хлебных, во столько и горесть пастыря тяжелее обиды земледельца". Наконец, и к вам, учащиеся в школах, мысленно обращается ваш почнвший о. законоучитель: преподаваемое вам учение в школах, а особенно слово Божие, принимайте,—завещевает он вам,—при Божией помощи, с охотою и храните в памяти своей все то, что эта малая разсадница—школа дала вам; возрастая телесно, растите и душевно, обогащая знанья свои путем чтения книг, полезных для души и тела,—и тогда жизнь ваша дальнейшая будет отрадна при всех невзгодах. Высказали тебе, почивший пастырь, все, сколько позволили душевныя наши силы, обуреваемый жалостию в скорбной с тобою разлуке. Вняли и твоим мысленным вещаниям и осталось одно: молитвенно пожелать тебе (и желаем) безбоязненно тещи в путь загробный. Тебе, принявшему все напутственныя таинства, да будет вождем твой Ангел Хранитель и да приведет он тебя к престолу Божию неискушенным от духов злобы поднебесных. Господь-же милосердый вернаго своего слугу да не лишить блаженства вечнаго и вселит там, где нет болезней, печали и воздыханий, но жизнь вечно блаженная. Мир и праху твоему, почивший пастырь, впредь до радостиаго утра всеобщаго воскресенья. Священник Василий Коровин.
sgkv@mail.ru: моя знакомая, Шалыгина С.Ю., порадовала находками: ГАПК Ф.37.Оп.1.Д.497.с.355 Градо Пермской Александро-Невской Больничной церкви за 1858 год №6 12(20) июля 1858 года Юлия Пермских Баталионов военных кантонистов учитель Унтер-Офицер Антон Родионов Васильев и законная жена Анна Борисова, оба православного вероисповедания Восприемники: Пермской Казенной Палаты Губернский Контролер Статский Советник иван Семенов Ромнаов и Персмкого Баталиона военных кантонистов учителя Унтер-Офицера Павла Маркова жена Татьяна Кузьмина Таинство совершал: Священник Николай Бугульминский с Диаконом Петром Игнатьевым Свято-Троицкой (Слудской) церкви Перми за 1872 год ГАПК Ф.37.Оп.6.Д.322а.С.35 №14 от 3 февраля 1872 года Учитель начального народного училища Земского Владимир Яковлев Слюнков, 23 лет,православный, первым браком и дочь чиновника Антония Радионова Васильева, девица Юлия, 19 лет, православная. Таинство совершал Протоиерей Петр Черепанов с Диаконом В.Будриным По жениху: Унтер-Офицерский сын Петр Григорьев Абрамов и Пермский мещанин Дмитрий Михайлов; По невесте: Надворный Советник Павел Марков и обер-офицерский сын Дмитрий Васильев.
sgkv@mail.ru: Компиляция материалов по Илье Павловиче Маркове:Файл winword
sgkv@mail.ru: Выписки из адрес календарей Пермской губернии Казенная палата, податные инспектора, Казначейства, Кунгурская женская гимназия, в Excel, можно пофильтровать, посортировать. Может кому то пригодится.
sgkv@mail.ru: фонды ГАПК о служащих в Казенной палате в формате Excel. Может пригодится.
medna: Гавриил Александрович Марков. 1893. Горный инженер, оставивший заметный след в развитии Верх-Нейвинского завода. Фото из сети.
sgkv@mail.ru: На форуме еврейской генеалогии из раздела про кантонистов: http://forum.j-roots.info/viewtopic.php?t=66&start=380 Тобольский архив Ф. И-154 , оп.10,д. 211 формулярный список о службе кантонистов пермских батальонов 1.01.1837- 31.12.1837 РГВИА Ф. 405, оп.5, д. 11639 Месячные рапорты 3-й учебной бригады Пермских батальонов 25.02.1849 Ф. 405, оп.5, д.3594 , л.1 Департамент Воен. Посел. По отд. Воен.-Учеб.Завед.N 1524 от 06.02.1839 ( так ы документе) В настоящем году по расписанию Высочайше утверждённому о распределении рекруто по Манифесту 2\14 июля 1838 года назначено в Пермские БВК евреев из Губерний Минской 215, Могилёвской 208, Витебской 110, всего 533 человека, которые по положению 31.10.1827 г должны быть размещены не в обывательских квартирах, а в зданиях батальонов, так, чтобы между пяти человеками русских был помещён один кантонист из евреев. Справка: В Пермских батальонах к 1-у числу января состояло наличных кантонистов 1604 чел.в том числе из евреев 283 чел(152 остались в своём законе). В Казанском батальоне состояло 1209 чел.из них 863 евреев, 113 крещён. 750 остались в своём законе 66 чел.- сверх того на 1838 г. там же, л.12 Департамент Воен. Посел. По отд. Воен.-Учеб.Завед.N 4549 от 24.04.1839г По распоряжению Г. Директора Департамента Воен.Поселений назначенные в Пермские БВК малолетние рекруты из евреев, набранные по последнему набору 533 чел., по недостатку помещения в тех батальонах, направлены в г. Казань для зачисления во вверенные ему батальоны из каких областей/губерний призывали в Пермский батальон кантонистов? Исчерпывающих сведений,за весь период существования,нет.Есть лишь отрывочные - так,например,за 2-ю половину 1830-х есть сведения о распределении из губерний Виленской,Минской и Могилевской.Что,впрочем,не означает,что в то же время из тех же губерний не распределяли куда-либо еще: например,чуть ранее (конец 1820-х/нач.1830-х) из той же Могилевской распределяли в Смоленск,а из Минской - в Витебск. Позже в пермском заведении достигли значительных успехов на ниве "добровольного" крещения: например,в конце 1830-х крещеных малолетних евреев числилось 50% от общего числа - достаточно высокий показатель,на фоне данных из других мест.Поэтому,наверняка имел место перевод в Пермь и из других заведений (собственно,пусть и без ссылки на первоисточник,об этом пишут и "в интернетах": "...В Пермском батальоне крещение еврейских кантонистов производилось настолько успешно, что сюда переводили детей, не поддающихся наставлениям армейских миссионеров, из других батальонов...). http://magazines.russ.ru/ural/2004/11/ant16.html Так что ответить на вопрос "откуда туда распределяли?",наверное,пока сложно.
полная версия страницы